Месяц гладит камыши 
Сквозь сирени шалаши... 
Все - душа, и ни души.

Все - мечта, все - божество, 
Вечной тайны волшебство, 
Вечной жизни торжество.

Лес - как сказочный камыш, 
А камыш - как лес-малыш. 
Тишь - как жизнь, и жизнь - как тишь.

Колыхается туман - 
Как мечты моей обман, 
Как минувшего роман...

Как душиста, хороша 
Белых яблонь пороша... 
Ни души, и все - душа!

(декабрь 1908)

Навевали смуть былого окарины 
Где-то в тихо вечеревшем далеке, - 
И сирены, водяные балерины, 
Заводили хороводы на реке.

Пропитались все растенья соловьями 
И гудели, замирая, как струна. 
А в воде - в реке, в пруде, в озерах, в яме - 
Фонарями разбросалася луна.

Засветились на танцующей сирене 
Водоросли под луной, как светляки. 
Захотелось белых лилий и сирени, - 
Но они друг другу странно далеки...

(1909)

Сон лелея, лиловеет запад дня. 
Снова сердце для рассудка западня.

Только вспомню о тебе - к тебе влечет. 
Знаешь мысли ты мои наперечет.

И хочу иль не хочу - к тебе без слов 
Я иду... А запад грустен и лилов.

(1908)

Мои стихи - туманный сон. 
Он оставляет впечатление... 
Пусть даже мне неясен он, - 
Он пробуждает вдохновение...

О люди, дети мелких смут, 
Ваш Бог - действительность угрюмая. 
Пусть сна поэта не поймут, - 
Его почувствуют, не думая...

1909

Бежит, дрожит на жгучем побережье 
Волна, полна пленительных былин. 
Везде песок, на нем следы медвежьи. 
Центральный месяц - снова властелин.

И ни души. Весь мир - от солнца! - вымер. 
Но все поет - и море, и песок. 
Оно печет, небесный князь Владимир, 
И облако сед()т его висок.

С зайчатами зажмурилась зайчиха, 
И к чайке чиж спешит песочком вскачь. 
В душе трезвон. На побережье тихо. 
И слабый бодр, и истомлен силач.

(апрель 1909)

Звенели ландыши во мху, 
Как сребротканый колокольчик, 
И белки, в шубках на меху, 
Сгибали хвостики в колечки. 
О, красота пушистых кольчек! 
О, белок шустрые сердечки!

И было красочно везде 
В могучий, бравый полдень мая; 
И птички трелили в гнезде, 
Кричали утки, как китайцы, 
И, хворост радостно ломая, 
Легко подпрыгивали зайцы.

Была весна, был май - сам сон! 
Любилось пламенно, но строго... 
Был пышнокудр еще Самсон!.. 
Коляска, тройка и бубенчик... 
К тебе знакомая дорога... 
О мы! О белочки! О птенчик!

(февраль 1910)

У мельницы дряхлой, закутанной в мох 
Рукою веков престарелых, 
Где с шумом плотины сливается вздох 
Осенних ракит пожелтелых, 
Где пенятся воды при шуме колес, 
Дробя изумрудные брызги, 
Где стаи форелей в задумчивый плес 
Заходят под влажные взвизги 
Рокочущих, страстных падучих валов, 
Где дремлет поселок пустынный,- 
Свидетель пирушек былых и балов, 
Дворец приютился старинный. 
Преданье в безлистную книгу времен 
Навек занесло свои строки; 
Но ясную доблесть победных знамен 
Смущают все чьи-то упреки. 
Нередко к часовне в полуночный час 
Бредут привиденья на паперть 
И стонут, в железные двери стучась, 
И лица их белы, как скатерть. 
К кому обращен их столетний упрек 
И что колыхает их тени  
А в залах пирует надменный порок, 
И плачут в подполье ступени...

(1909)

Они способны, дети века, 
С порочной властью вместо прав, 
Казнить за слабость человека, 
Стихийно мощь его поправ.

Они способны, дети века, 
Затменьем гения блеснуть... 
Но он, поруганный калека, 
Сумеет солнечно уснуть.

Негодованье мстит жестоко, 
Но чем? Кому я стану мстить? 
Мой гнев, как кровь зари Востока, 
Ничто не в силах укротить!

О гнев клокочущий, бурунный, 
Убей мне сердце, - я умру 
За лиры изгородью струнной 
С проклятьем злобе и... добру!

Закат любви, как звезды, кроткой, 
Бей милосердия сосуд: 
За лиры струнною решеткой 
Паяц над миром правит суд.

Нахмурьтесь, ясные сапфиры, 
Где всходит карою заря, 
За струнной изгородью лиры 
Судьи паденье озаря...

(сентябрь 1909)

В полях созрел ячмень. 
Он радует меня! 
Брожу я целый день 
По волнам ячменя.

Смеется мне июль, 
Кивают мне поля. 
И облако - как тюль, 
И солнце жжет, паля.

Блуждаю целый день 
В сухих волнах земли, 
Пока ночная тень 
Не омрачит стебли.

Спущусь к реке, взгляну 
На илистый атлас; 
Взгрустнется ли, - а ну, 
А ну печаль от глаз.

Теперь ли тосковать, 
Когда поспел ячмень? 
Я всех расцеловать 
Хотел бы в этот день!

(июль 1909)

Холодным майским днем 
Я в лес вошел. Валежник 
Хрустел во мху. За пнем 
Мне встретился подснежник.

О девственный цветок - 
Весенних грез предтеча! 
В тебе я видеть мог 
Прекрасное Далече.

Мне вспомнилась она - 
Подснежник увлечений. 
Тогда была весна 
И страсть без заточений.

Промчалось... Унеслось.. 
Подснежник сорван давний. 
Хор чувств разноголос, 
И сердце спит за ставней.

Но верю горячо, 
Так искренне я верю, 
Что свижусь с ней еще, 
Верну свою потерю.

Недаром же за пнем 
Расцвел опять подснежник... 
Иду, обманут днем, 
И жду... хрустит валежник.

(5 мая 1909)

Весна - и гул, и блеск, и аромат... 
Зачем мороз снежинки посыпает? 
Наряд весны нежданной стужей смят, 
А сад еще весной благоухает!..

Но солнце вновь дробит лучистый звон 
И лед в лучах певучих растопляет - 
Опять весна взошла на пышный трон, 
И снова сад весной благоухает!

(ноябрь 1908)

Вечер спал, и Ночь на сене 
Уж расчесывала кудри. 
Одуванчики, все в пудре, 
Помышляли об измене.

Шел я к Ночи, Ночь - навстречу. 
Повстречалися без речи... 
"Поцелуй..." - Я не перечу... 
И - опять до новой встречи.

Шел я дальше. Незнакомка 
Улыбалась мне с поляны. 
Руки гнулись, как лианы, 
И она смеялась громко.

Вместо глаз синели воды 
Обольстительного юга, 
Голос страстный пел, как вьюга, 
А вкруг шеи хороводы

Заводили гиацинты 
С незабудками с канавок... 
Я имел к миражам навык, 
Знал мечтаний лабиринты, -

И пускай кто хочет трусит, 
Но не мне такая доля. 
И сказал я: "Дева с поля, 
Кто же имя девы вкусит?"

Уже, уже нить лесная, 
Комаров порхают флоты... 
Тут ее спросил я: "Кто ты?" 
И прозвякала: "Весна - я!"

(1909)